2023-05-05 00:00:00

Сегодня лучшему поэту Абазашты исполнилось бы 74 года...

«В мире зла и добра я сложил свою песню…»

«Возможно, в течение целого тысячелетия нам, абазинам, не доведется вырастить другого такого поэта, как Керим Мхце». (Микаэль Чикатуев)

Формально – по отцу – он должен был именоваться Шаваховым Абдул-Керимом Лиуановичем. Но его родители разошлись, когда ему было всего три месяца, и отец больше не принимал никакого участия в его жизни. И, пойдя в первый класс в Ново-Кувинскую начальную школу, он записался в школьном журнале по фамилии матери – Мхце. Когда он достиг совершеннолетия, паспорт ему был выписан на эту же фамилию. И в литературу он вошел как Мхце Керим Леонидович.

«Я абазинской женщиной рожден»

В документах датой его рождения записано 6 мая 1949 года. Фактически Керим родился днем раньше. В советском календаре знаменательных дат 5 мая было отмечено как День печати.

Ребенок воспитывался в доме бабушки Канитат, которая после гибели своего мужа Ахмеда в боях против немецких фашистов одна вырастила мать Керима Александру и семерых ее братьев и сестер. Через двор от бабушки жил со своей столь же многодетной семьей ее брат Умар Шенкао. Некоторые дяди и тети Керима, как родные, так и двоюродные, были его ровесниками, и он рос вместе с ними, считаясь в этих семьях не внуком и племянником, а родным сыном и братом. И именно благодаря им он не ощутил в полной мере сиротства, на которое был обречен еще будучи грудным ребенком.

Став поэтом, Керим Мхце посвятил немало щемящих строк своей маме. Он чувствовал себя виноватым перед ней в том, что путь, которым он идет, никак не вернет его к ее порогу, и, как бы оправдываясь, говорит:

«Что ж мне делать, что прикажешь делать?

Для людей меня ты родила…»

Поэт словно чувствовал, что покинет этот мир раньше нее, и жалел об одном:

«Боюсь, что будет горько мать рыдать…

И вас молю – ее не обижать».

«Кува – колыбелька под сенью акаций»

В родном Ново-Кувинске Керим Мхце провел только первые двенадцать лет своей жизни. В 1961 году его определили в областную национальную школу-интернат в Черкесске. С этого времени он появлялся на своей малой родине только наездами. Но в памяти его навсегда осталось все, что окружало его в раннем детстве: земляки, дома, акации, река. И во многих своих стихотворениях он воспевал свою Малую Куву – так переводится абазинское название аула ХъвыжвчкIвын (на родном для поэта ашхарском диалекте – ХъвыжвхвчIы), удивляясь, как это другие не замечают, «что небо над Малой Кувой, хоть ненамного, но более синее, что солнце над Малой Кувой, хоть ненамного, да теплей!»

Когда же успел поэт воспылать такой любовью к аулу, в котором так мало жил?

«Наверное, это случилось тогда, когда я сам еще не осознавал, насколько я люблю Малую Куву, – отвечал на этот вопрос Керим Мхце. – Настоящую силу своей привязанности – будь то к родине или близкому человеку – ощущаешь, когда оказываешься вдали от них. Насколько я люблю свой аул, насколько он вошел в мою судьбу, которая на этой земле и формировалась, я в полной мере понял только тогда, когда уехал оттуда».

Там же, в Ново-Кувинске, родилось «первое подобие стихов», вышедшее из-под его пера. Это случилось, когда он еще маленьким мальчиком сидел у окна, смотрел на идущий на улице дождь и вдруг… заплакал.

«Я тогда ходил в третий класс, наверное, – вспоминал потом про этот эпизод своего детства Керим. – Успокоившись, я взял ручку и написал несколько строк».

Года через два он уже не мог не писать стихи.

Задумывался ли он тогда о роли поэзии в жизни народа и месте поэта в обществе?

«Какое там! Я даже не понимал, зачем я пишу стихи. Просто, мне это было необходимо – как дышать воздухом, принимать пищу», – говорил Керим Леонидович.

Увлеченность племянника заметил дядя Мусса. Он отвел его к Микаэлю Чикатуеву, который к тому времени уже окончил Литературный институт в Москве и успел заявить о себе в абазинской литературе. Через некоторое время несколько стихотворений Керима впервые опубликовали в национальной газете «Коммунизм алашара» (ныне – «Абазашта»), а к моменту окончания школы у него накопилось около сотни стихотворений. Записанные ровным ученическим почерком в четыре тетради, они попали к Бемурзе Тхайцухову (один из классиков абазинской литературы – авт.), который оставил о них письменный отзыв: «Они еще не объединились в книгу, но объединятся, некоторые из них еще не совсем зрелы, но – созреют, лучшие из них убеждают, что в будущем они станут еще лучше. Перелистывая тетради одну за другой, чувствуешь, как автор растет на глазах».

В книгу стихи Керима Мхце объединились, когда он проходил службу в армии: в 1968 году вышел его первый сборник «Моя березка», экземпляр которой ему прислали почтой в воинскую часть.

«Он, как из пластилина, вылепил меня»

Службу Керим проходил в Москве, где находится Литературный институт, в который он стремился всей душой. В феврале-марте 1970 года он отнес туда подстрочники своих стихотворений на творческий конкурс. Стремившихся в Литинститут было огромное количество: на одно место претендовали более двухсот человек. Но Керим прошел его и был допущен к вступительным экзаменам. Благосклонное отношение командования части позволило ему хорошо подготовиться к ним и успешно их сдать.

В институте он попал на семинар поэзии к известному литературному критику Александру Алексеевичу Михайлову, человеку большой внутренней культуры. «Он, как из пластилина, вылепил меня», – признавался Мхце.

Сам руководитель семинара уже в конце первого курса дал своему студенту такую оценку: «К поэзии относится серьезно. Его недостаток в том, что он рано «помудрел», очень хочет казаться старше своих лет, боится выразить себя молодого, страстного, сегодняшнего. К этому я и призываю Керима. А все остальное у него есть. Доверие к себе и к темам современности может вывести его на большую дорогу поэзии».

45 учебных дисциплин, освоенных за годы обучения в Литинституте, значительно обогатили знания Керима, расширили его кругозор и помогли сформироваться как литературным взглядам, так и мировоззрению в целом.

«В редакцию, как в храм»

По окончании Литературного института в 1975 году Керим Мхце начинает работать в редакции газеты «Коммунизм алашара». Почти четверть века отдал он абазинской журналистике.

«Для меня редакция была не просто местом работы, где выполняешь какие-то функции и получаешь зарплату. Она была для меня как храм для истинно верующего человека. На тех, кто работал там, я смотрел, как на святых».

За годы работы в газете Керим Мхце опубликовал огромное множество материалов разных жанров и тематики, проявив себя и как оперативный репортер, и как хороший знаток литературы, и как прекрасный очеркист, и как страстный публицист. Лучшие журналистские произведения Керима Мхце вошли в третий том его собрания сочинений, изданного после смерти поэта и журналиста.

Особняком здесь стоит цикл публикаций о грузино-абхазской войне. Когда 14 августа 1992 года стало известно о вторжении грузинских войск в Абхазию, Керим сразу решил для себя, что он обязательно должен быть там. Но сразу выехать у него не получилось. Еще оставаясь в Карачаево-Черкесии, 27 августа он опубликовал в газете свой отклик на события в братской республике: «Мои глаза не видят ничего кроме пламени, поднявшегося над райской землей Абхазии. Уши мои не слышат ничего кроме выстрелов и разрывов, доносящихся из гор и долин Абхазии. В сердце моем нет места иным чувствам кроме боли и отчаяния, вызываемых абхазской трагедией. Ум мой отказывается думать о чем-либо еще, кроме будущего абхазского народа, воюющего за свою свободу и сохранение этноса…»

8 сентября Керим Мхце был прикомандирован к пресс-центру правительства Абхазии, временно дислоцировавшегося в Гудауте, и в течение месяца передал в редакцию газеты «Абазашта» шесть корреспонденций о событиях в республике. Он был там, где шли бои, находился рядом с добровольцами из Северного Кавказа, пришедшими на помощь своим братьям.

«Одно его присутствие вдохновляло наших ребят на подвиги», – говорит один из добровольцев Заур Дзугов.

Вернувшись в Черкесск, Керим в ноябре опубликовал в газете еще десять материалов, в которых отразились все его ощущения от увиденного в Абхазии.

В 2012 году Керим Мхце был посмертно награжден орденом Республики Абхазия «Честь и слава», а в 2018-ом – медалью «За Победу».

«Я твердо знаю, для чего дано мне жить»

Но главным призванием Керима Мхце, безусловно, была поэзия. Человек тонкой натуры, наделенный природным даром и получивший основательную гуманитарную базу, он, казалось, мыслил и чувствовал стихами. При этом свое литературное творчество он рассматривал как служение народу. В стихотворении «Моему народу» он пишет:

Изящным слогом ничего не приукрашу.

Я твердо знаю, для чего дано мне жить:

Чтобы воспеть строкой веселой радость вашу,

Чтоб о несчастье вашем реквием сложить.

При жизни Керим Мхце выпустил 8 поэтических сборников. И если в первых из них попадаются слабые стихотворения, то в последних таковых нет вообще, а отдельные произведения сопоставимы с лучшими образцами мировой поэзии. Чтобы показать это на примерах, пришлось бы писать целую книгу. Доверимся оценкам авторитетных литературоведов и адресуем читателей к их трудам.

«Стихи и поэмы Мхце внешне не броски, не одеты в яркие поэтические одежды. Это создает иллюзию безыскусности, абсолютной простоты. Но эта простота сродни пушкинской и обладает такой глубокой философской и эстетической мыслью, что пытается вобрать в себя и выразить сущность многосложного бытия. Прозрачная, но неисчерпаемая глубина – вот, вероятно, самая характерная особенность его поэтической индивидуальности». Так оценивает поэзию Керима Мхце доктор филологических наук профессор Владимир Тугов. Другой профессор – Петр Чекалов – пишет о Кериме: «Настолько виртуозно владеет формой стиха, его настроением, выразительными средствами языка, что трудно себе представить, что когда-нибудь явится в абазинской поэзии другой поэт, который будет писать лучше него».

Петр Чекалов досконально исследовал все поэтическое творчество Керима Мхце, посвятил ему не одну статью и целую монографию «Сюда пришел я, чтобы здесь остаться…» и с уверенностью заявляет: «Керим Мхце – явление яркое, крупное, неординарное не только в рамках абазинской национальной литературы, но в области Поэзии вообще без каких-либо национальных или территориальных ограничений».

«Глубокий, проникновенный лирик»

В био-библиографическом справочнике «Абазинские писатели» статья о Кериме Мхце начинается с фразы: «Глубокий, проникновенный лирик». Это краткое определение точно характеризует всю поэзию Керима Леонидовича, особенно – его любовную лирику.

Тема любви в творчестве Керима Мхце занимает большое место. Порой поражаешься: как можно так по-разному, и вместе с тем всякий раз так пронзительно и красиво писать о любви. На одной из телевизионных встреч Керим Леонидович с улыбкой сказал: «Наверное, те, кто читает мои стихи, думают: да этот парень, похоже, умирает от любви». И потом уже серьезным тоном добавил, что для него любовь – это не только нежное отношение к женщине, а гораздо более широкое понятие. Это любовь к матери, любовь к родной земле, любовь к людям… Скажем больше: для Керима Мхце любовь – основа всех основ, это то, на чем зиждется все мироздание. Наиболее четко эта мысль выражена в его небольшом стихотворении «Вначале была любовь».

Как много тысяч лет сегодня снова

Спор мудрецам вести не надоело.

Одни твердят: «Вначале было Слово!»

Другие: «Нет, вначале было Дело!»

Хоть путь свой легким назову едва ли,

Добрался я до вывода простого:

Я понял, что Любовь была вначале,

И Дело породившая, и Слово.

В коротком очерке невозможно охватить всю тематическую палитру поэзии Керима Мхце. Но еще на двух темах его произведений хотелось бы остановиться.

Тема смерти. К ней поэт обращается не раз, особенно в последний период своего творчества. Сам Керим объяснял это так: «Я пишу о смерти не потому, что боюсь ее или тороплюсь умереть. Просто каждый человек должен помнить о том, что он не вечен на этой земле. Однажды он оставит ее и уйдет в иной мир. Что он возьмет с собой туда, и какую память оставит о себе здесь?» Поэт считал, что каждый должен задавать себе этот вопрос. Ибо от того, как он на него ответит, зависит, как он будет жить.

Для самого поэта очень важным было жить в ладу со своей душой. И его не столько пугала смерть физическая, сколько духовная.

Рассвет, закат, один, другой…

«Не стоит мир слезы ребенка…»

Жестоких – бес влечет с собой,

И в камень обратится злой…

Не умереть страшусь, а только

Жить вечно с мертвою душой.

Тема судьбы абазинского народа. Она проходит через все творчество Керима Мхце, но особенно ярко отражена в стихотворении «Абазиния», написанном на русском языке, и поэме «Воспоминание», в которой он поэтически отобразил весь исторический путь абазин. О судьбе своего народа поэт говорит с болью, ибо в его истории было много трагических страниц: постоянные войны, скитания, когда люди не знали, где они завтра зажгут очаг своим детям.

Но народ выжил и пронес через тысячелетия свою духовность, свой язык, свою самобытность, сохранив их для будущих поколений.

Но когда в конце 80-х – в 90-х годах ХХ века на фоне происходивших в стране политических и экономических преобразований началась переоценка ценностей, люди в погоне за материальными благами стали забывать о чести, достоинстве, благородстве, о человечности, – вот тогда боль о прошлом народа сменилась тревогой за его будущее. Поэт не мог не понимать, что, потеряв язык, свою духовную культуру, абазины исчезнут как народ. И он пытается объяснить это людям, готов первым броситься в пропасть, к краю которого подошел народ, чтобы люди, услышав его последний крик, остановились.

Вы, абазины,

словно в мире лишние,

Невольники,

  бредете, как в чаду.

Вы на краю.

Но, может быть, услышите

Мой крик,

  когда я с кручи упаду!

Добавим одно: при всех достоинствах приведенных переводов, выполненных московским поэтом Андреем Галамагой, они не могут передать всю прелесть абазинских текстов. Поистине, один из самых сложных языков мира стоит знать хотя бы для того, чтобы читать Керима Мхце в оригинале.

«То, чему нельзя научиться»

Выдающийся немецкий философ 18 века Иммануил Кант утверждал: «Гениальность – это способность создать то, чему нельзя научиться». Примеряя эту фразу к Кериму Мхце, профессор Петр Чекалов пишет: «В поэме «Воспоминание», циклах «Страницы дневника», «Светлый остров болей», стихотворениях «Абазашта», «Ребенок», «Письмо путника», «Ива», «Каскадер», «Сон», «Non dolet» и многих других выразилось то, чему действительно нельзя научиться ни в каком Литературном институте, обрести никакими практическими навыками. Такие произведения иначе как вдохновенным порывом, прорывом назвать невозможно. Мы не можем разумно и логично объяснить, из чего вытекает это ощущение высочайшей гармонии, обаяния, сильнейшего эстетического воздействия, сходного с душевным потрясением. Это не просто образцовые произведения, это то, что повторить или пересоздать без ущерба для оригинального художественного составляющего нельзя. Здесь слились воедино рациональное и иррациональное, недоступное разуму, невыразимое в каких-либо логических понятиях и суждениях, построенное на художественном чутье и интуиции. Подобные произведения убеждают: научиться тому, чем обладал Керим – невозможно. Это высший дар, не поддающийся никакому алгебраическому исчислению».

Но, к сожалению, до недавнего времени все это могли оценить только абазины. При жизни Керима Мхце не было издано ни одного переводного сборника его стихов. Были переведены отдельные стихотворения. В последние годы своей жизни Керим Леонидович сам занялся переводческой работой – переводил с абазинского языка на русский свои стихи и стихи других абазинских авторов. Все, что он успел сделать, вошло во второй том собрания его сочинений.

В 2013-2018 годах Международным объединением содействия развитию абазино-абхазского этноса «Алашара» был реализован переводческий проект, инициированный Петром Чекаловым и осуществленный Андреем Галамагой. Его итогом стал сборник Керима Мхце «Возвращаюсь» на русском языке. Как считает автор проекта, он позволяет русскоязычному читателю обрести некоторое представление о творческом облике абазинского поэта, разомкнуть узконациональный круг известности и вывести его поэзию на общероссийскую литературную орбиту.

Быть самим собой – привилегия великих

Творчество Керима Мхце не осталось неотмеченным и на официальном уровне. В 1998 году ему было присвоено почетное звание «Народный поэт Карачаево-Черкесской Республики», в 1999-ом он стал лауреатом премии имени Умара Алиева за вклад в развитие абазинской литературы.

Но сам Керим Леонидович довольно скептически относился ко всякого рода формальным почестям, считая, что самое главное – это признание людей.

Свидетельством огромной читательской любви к поэту стал творческий вечер Керима Мхце, состоявшийся 17 марта 2001 года. Он прошел в заполненном до отказа зале республиканского драматического театра в Черкесске и вылился в большой праздник поэзии. Люди успели сказать добрые слова Поэту при жизни.

Менее чем через месяц – 12 апреля – его не стало.

В одной из последних телевизионных передач с его участием Керим Мхце, оценивая прожитые годы, сказал без всякого лукавства, что он доволен своей жизнью, но не доволен собой, ибо сделал очень мало из того, что хотел и мог. Он не сожалел о том, что не занимал высоких чинов и не накопил богатства. Для него куда важнее было, что он жизнь свою прожил как человек. И гордился тем, что «остался таким же, как в юности».

Не каждому дано быть самим собой. Кериму Мхце это удалось. Это его величие отметил карачаевский поэт Юсуф Созаруков, откликнувшийся на смерть своего собрата по перу четверостишьем-посвящением «Король»:

Когда король и шут меняются местами

И верховодит зло по всем другим местам,

Тогда лишь тот король, кто во всемирном сраме

Посмеет быть собой,

   Послав весь мир к шутам.

Специально для сайта Abaza26.ru

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Назад к новостям